Entry tags:
Подброшу керосинчику в костёр...
Современники о Николае Втором:
Наш царь — Мукден, наш царь — Цусима,
Наш царь — кровавое пятно,
Зловонье пороха и дыма,
В котором разуму — темно.
Наш царь — убожество слепое,
Тюрьма и кнут, подсуд, расстрел,
Царь — висельник, тем низкий вдвое,
Что обещал, но дать не смел.
Он трус, он чувствует с запинкой,
Но будет, час расплаты ждёт.
Кто начал царствовать — Ходынкой,
Тот кончит — встав на эшафот.
(Константин Бальмонт)
К чему это я? А к тому, что, несмотря на все попытки оправдания многих его мерзких поступков, он никак на роль святого не годится. Хорош святой - с "Кровавым воскресеньем", Распутиным, бардаком 1905 года (который он во многом сам в своей стране устроил) и погромами.
И современники это чувствовали.
Наш царь — Мукден, наш царь — Цусима,
Наш царь — кровавое пятно,
Зловонье пороха и дыма,
В котором разуму — темно.
Наш царь — убожество слепое,
Тюрьма и кнут, подсуд, расстрел,
Царь — висельник, тем низкий вдвое,
Что обещал, но дать не смел.
Он трус, он чувствует с запинкой,
Но будет, час расплаты ждёт.
Кто начал царствовать — Ходынкой,
Тот кончит — встав на эшафот.
(Константин Бальмонт)
К чему это я? А к тому, что, несмотря на все попытки оправдания многих его мерзких поступков, он никак на роль святого не годится. Хорош святой - с "Кровавым воскресеньем", Распутиным, бардаком 1905 года (который он во многом сам в своей стране устроил) и погромами.
И современники это чувствовали.